ЗДЕСЬ НЕ ЦЕНТР СИБИРИ, ЭТО ЦЕНТР РОССИИ
День политических репрессий, 30 октября, в Колпашево, где в 1930-е годы располагался центр нарымского округа НКВД, отмечается особо. Пока что явлены не все имена исповедников, пострадавших в годы сталинских репрессий в Томской области, поэтому поиск этих имен и осмысление трагических страниц истории России — одно из главных направлений работы епархии.
Об особенностях служения и миссионерской работе в этих далеких и очень суровых местах епископ Колпашевской и Стрежевской Силуан рассказал корреспонденту «Журнала Московской Патриархии».
— Ваше Преосвященство, как получилось так, что Вы, выходец из Калининграда, уже четверть века служите на совсем другом краю континента?
— После окончания университета я стоял на пороге выбора жизненного пути. Можно было пойти преподавать, заниматься наукой, но мне хотелось служить Церкви. Я был молодым человеком и искал опору. Искал того, чьим примером можно было вдохновляться, кто мог бы руководствовать моим становлением именно как церковного служителя.
В совсем юном возрасте Господь привел меня к тому священнику, пастырю, который меня крестил. Потом он был возведен в епископы. Это владыка Ростислав, который был назначен вначале в Магадан, а сейчас он — глава Томской митрополии. Поэтому мой выбор по-своему был предопределен. Древние говорили, что человек, избирающий монашескую стезю, должен выйти из родных мест. Так вот и я — оставил родной Калининград. Мой стаж пребывания за Уралом, а именно на Колыме, в Магадане и в Томске, уже скоро составит 25 лет.
— При этом пошел уже шестой год, как Вы правящий архиерей Колпашевской и Стрежевской епархии. Вы начинали в больших городах, а Колпашево все-таки небольшой городок. Легко ли удалось перестроиться?
— Конечно, Томск — это город с традицией, с историей, город университетский. Город полифоничный в плане своей культуры, которая берет свое начало еще с дореволюционных времен. Основали его казаки-первопроходцы, потом были ссыльные, раскольники. Представители совершенно разных народностей: немцы, поляки, евреи… До революции в городе существовало несколько православных и католических храмов, синагоги, лютеранская кирха и две мечети. Очень сложно этот регион развивался исторически, и это задало определенную тональность в обществе. И сегодня порой ловишь себя на мысли, что Томск больше похож на Европу, чем на Россию.
В Томске я прожил 14 лет. Кроме служения в Богородице-Алексиевском монастыре, я преподавал в Томской духовной семинарии, представлял епархию в региональной Общественной палате. Активно участвовал в развитии церковных и церковно-государственных проектов.
Как видите, церковная жизнь была очень разноплановой и активной. А когда Священный Синод образовал Колпашевскую епархию и назначил меня ее правящим архиереем, на месте я столкнулся с заметным, на 10‒15 лет, отставанием в развитии церковной жизни.
В Томске на протяжении десятилетий организовывались Кирилло-Мефодиевские чтения, Макариевские образовательные чтения в честь святителя Макария Невского. Там были прекрасные отношения и с областным Управлением образования, и с директорами школ, и с учителями. А когда переехал в глубинку, то увидел, что люди в своей массе не имели представления о том, что происходило в областном центре. Не знали и были не готовы к таким переменам. Церковная жизнь в основном сосредотачивалась вокруг самих приходов, вокруг храма. Отдельные, наиболее активные священнослужители старались ходить и в школу, и в больницу, но это были лишь частные инициативы, которые не имели системного характера. Если священник менялся на какого-то более… созерцательного, то все эти инициативы прекращались.
— Ваша епархия — в самом центре Сибири. В чем особенность этого региона?
— Сразу уточню, здесь не центр Сибири, это географический центр России. Томская область очень большая. Чтобы можно было наглядно представить себе наши масштабы, скажу, что ее площадь больше территории Польши. Колпашевская епархия занимает 4/5 этой области. И это как раз те земли, которые приравнены к территориям Крайнего Севера. У нас даже северная надбавка есть.
Здесь же расположено знаменитое Васюганское болото. Многие населенные пункты полностью отрезаны от цивилизации. Жить в этих условиях непросто. Большинство райцентров — это места, которые существуют столетиями на реке Обь. Здесь живут потомки тех казаков, которые осваивали эти места. Самая большая численность населения была в 1930‒1940 годах, когда туда насильно ссылали сотни тысяч людей. Это была трагическая страница истории нашей страны.
Время показало, что создание Колпашевской епархии было правильным решением. Это связано с особенностью Томского региона. Здесь областной центр находится на самом юге. И до крайней точки из Томска — 700 км. При этом следует учесть, что дороги нет и самолеты туда не летают. В 1990-е годы была разрушена транспортная система, в первую очередь гражданская авиация. Сейчас вроде есть движение на возрождение.
Сегодня у нас практически нет дорог, зато есть по-настоящему сильные сибирские морозы в 40‒50 C, поэтому транспорт должен быть специфический, надежный. Если машина на некоторых участках встанет, то все, кто в ней находится, могут погибнуть. Есть участки трассы, где между населенными пунктами 100‒150 км. Сотовая связь не берет. Собираясь в путь, надо ставить в известность МЧС, чтобы те могли как-то отслеживать.
Когда был я назначен правящим епископом, то одним из первых моих начинаний был крестный ход по воде — несколько дней по Оби. Я побывал в самых отдаленных деревнях. Встречался с удивительными людьми. Видел людей, которые, имея все известные блага в крупных областных городах, все бросили и уехали сюда, в глушь, где почувствовали свободу. Понятно, что люди устали от урбанистического стиля жизни. При этом практически не встречались люди, которые бы хотели уехать обратно.
Есть, конечно, те, кто пьет. Но там, где есть, чем заниматься, депрессия не чувствуется. Люди находят себе занятия, которые могут обеспечить их семьи. Собирают шишки кедровые, ловят рыбу, охотятся. Многие работают вахтовым методом нефтяниками, газовиками. Люди по-разному используют средства. Есть один человек, живет в Кривошеинском районе, постоянно ездит на вахты и своими руками строит церковь в своем селе.
Образовательный уровень школ очень хороший. Процент поступающих в вузы, наверное, выше, чем в городе. Эта умиротворенная атмосфера способствует сосредоточенности. Человек может отдать больше сил тому, что ему интересно, в том числе образованию.
— Но все же, такие громадные расстояния, суровый, можно сказать жестокий климат, который требует от человека навыков выживания… Все это Вас не пугало, не было сожаления?
— У меня такой склад: в первую очередь все воспринимаю через эстетическую сторону. Господь вложил красоту во все места. Я, например, наслаждался красотой Чукотки. Бескрайние снега. Это очень красиво. Это не яркая, южная красота, пышущая многоцветием, а красота, основанная на нюансах. У чукчей есть несколько десятков наименований снега. Север мог бы воспитывать иконописцев. Он приучает к тонкости. То же самое и в Сибири: едешь десятки, сотни километров, а вокруг лес не кончается. Это тоже очень красиво.
Везде есть свои проблемы, и везде есть свои радости. Я вырос в сравнительно крупном городе, но всегда любил глубинку. Опыт жизни в глубинке подтверждает, что пространство для России не проклятие, а богатство и благословение.
— Сколько у вас приходов? Хватает ли священников?
— Сегодня у нас 51 приход. Это реальные церковные общины, где службы совершаются регулярно. Мы решили, что в каждом райцентре, хотя районы огромные, должно быть два священника, чтобы, не прекращая службы в райцентре в воскресные и праздничные дни, можно было совершать богослужения и в сельских поселениях. А о кадрах мы заботимся особо.
В Томске есть духовная семинария. Есть стремление к тому, чтобы каждый священник имел минимум семинарское образование. Вообще семинария для пастыря — это только некая точка отсчета. Я руководствуюсь в первую очередь представлением, что кандидат на пастырское служение должен быть глубоко церковным человеком. Иногда молодой человек, закончивший семинарию, менее готов к служению, чем многодетный отец, который давно ходит в церковь и достаточно начитан и в святоотеческой, и в богословской литературе. Его можно направить на заочное отделение духовных школ, чтобы потом рукоположить. Конечно, это исключение из правил, но за минувшие годы у меня было два таких случая. Это было продиктовано церковной пользой, так сказать, принципом икономии. Эти люди уже живут в наших местах, они не собираются уезжать и готовы служить Церкви. Это очень важно. Тут важно учитывать личный опыт, рекомендацию настоятеля. К кандидатам на рукоположение я определенное время присматриваюсь, беседую с ними, испытываю их.
— А как Вы их испытываете?
— Приглашаю принять участие в богослужении в качестве пономарей. Смотрю, как они читают на клиросе. У нас 47 священнослужителей. Из них треть — священнослужители в женском или мужском монастыре. Реально приходское служение несет около 30 человек. Возраст в основном средний, от 40 до 50 лет. Люди к ним привыкли. Я часто приезжаю в далекий храм и смотрю, как служит молодой священник. Неопытных я ставлю к опытным священникам, которые могут научить, которые сами очень трепетно относятся к богослужебной культуре.
Когда я приезжаю на приход, стараюсь совершать архиерейское богослужение со всеми особенностями, даже в молитвенном доме. Ведь архиерейская служба — наиболее полная Литургия по своему содержанию, наиболее приближена к апостольской древности. Очень хочется, чтобы люди ощутили эту торжественность, почувствовали тайну, красоту этой службы.
Я обращаю внимание, если священники ошибаются на службе, обращаю внимание на их внешний вид. Простота села иногда расслабляет даже батюшек. Ряса — это одежда, которую ты по канонам должен носить. А в канонах нет ничего формального, там все глубоко осмысленно. Я старался всегда в своей жизни избегать формализма. Поэтому я могу быть строгим, но стараюсь донести смысл моих требований.
Епархия — это церковная община, в которой должна кипеть жизнь. Должны быть какие-то интеграционные факторы. В небольших епархиях, которые включают в себя развитые регионы, нужно всех собирать: на общие службы, на какие-то собрания, на мероприятия. У нас это невозможно. И нам иногда проще собраться в Томске, чем в епархиальном центре — в Колпашево. За счет чего добиваться общей епархиальной жизни? Мы собираем епархиальные собрания — в Богородице-Алексиевском монастыре, которым я управлял, договариваемся о собрании с митрополитом Ростиславом. Стараемся хотя бы раз в два года проводить какие-то епархиальные торжества, связанные с принесением святынь или с каким-либо значимыми событиями.
Но если ко мне не могут приехать священники, то я должен приехать к ним. Значит, стараюсь чаще бывать на приходах.
— Ведется ли в епархии миссионерская работа? В чем ее особенности, на кого она направлена прежде всего?
— В первую очередь, это воцерковление тех людей, которые себя так или иначе связывают с Православием, с традициями. Это знаменитые 70 %, которые десятилетиями причисляют себя к Православию, но в церкви их не видно. У нас есть своя методология. У нас очень активный руководитель миссионерского отдела, протоиерей Александр Фрейдман. Сам он вышел из протестантов. У него подход обстоятельный. Понятно, что просто вешать в деревне объявления о приезде священника — бессмысленно. Поэтому за день-два проводится подомовой обход. Вначале посылается две миссионерских группы по два человека. Обычно мужчина и женщина. Они обходят все дома и информируют, что приезжает священник, что будет Таинство крещение, огласительная беседа. Заранее договариваются о выделении помещения: либо это клуб, либо сельская администрация.
Потом приезжает священник, встречается, проводит огласительные беседы. Затем крещение, исповедь, Литургия, причастие. И на этом все не заканчивается. Цель этой миссии, чтобы на этом месте в деревне организовать церковную общину.
Священник ставит перед людьми вопрос: хотите, чтобы к вам регулярно приезжал священник? Для этого нужно, чтобы вы каждое воскресенье собирались без священника и совершали мирским чином чин обедницы. Им дается чин из часослова, рекомендации. Поддерживается связь по телефону.
Так постепенно созидается община, которая собирается каждый воскресный день без священника. И когда священнику есть куда приехать, он уже начинает ездить туда регулярно.
— Нарымский край в годы сталинских репрессий видел немало людских слез и страданий. Какая сегодня в вашей епархии ведется работа по увековечиванию памяти новомучеников и исповедников?
— В 2015 году в Колпашевской епархии была создана специальная Комиссия по увековечиванию памяти новомучеников и исповедников Церкви Русской. Наряду с тысячами новомучеников мы сегодня знаем о полутора десятках уже прославленных Церковью святых, епископов и священников, чей мученический подвиг совершался на земле Нарымского края. Однако я убежден, что еще больше было таких подвижников, исповедничество которых либо не нашло отражение в исторических документах, либо до времени остается не явленным.
Наиболее известный — митрополит Агафангел (Преображенский), Местоблюститель Патриаршего престола. Он возглавлял Русскую Церковь летом 1922 года, когда Патриарх Тихон был в заключении. За свое сопротивление обновленцам и их попытке захватить церковную власть митрополит Агафангел был сразу же арестован. В конце 1922 года больной старец, после заключения в ряде тюрем, был отправлен общим этапом в трехлетнюю ссылку в поселок Колпашево Нарымского края.
В труднодоступном селе Назино идет строительство храма в честь новомучеников и исповедников Церкви Русской. Идея создания храма вызвана желанием увековечить память невинных жертв Назинской трагедии 1933 года. На этот пустой остров в тайге при перевозке спецпоселенцев было высажено без еды, без крыши над головой, без какой-либо утвари или инструментов более 6 000 человек. Рассказывать, даже думать про эту человеческую трагедию без содрогания невозможно. Начался массовый голод, болезни и попытки неудачного бегства… массовая смертность.
Но, конечно, наиболее объемное представление о масштабе трагедии, разыгравшейся в этих краях в 1937 году, говорит тот факт, что в Колпашево находилась главная комендатура и тюрьма НКВД по Нарымскому округу, где проходили расстрелы. Это знаменитый Колпашевский Яр, который подмыло в 1979 году и было обнаружено массовое тайное захоронение: скелеты, черепа с пулевыми отверстиями…
В день памяти жертв политических репрессий, 30 октября, в Колпашево проводится памятный митинг, который начинается после заупокойного богослужения. Мы видим свою задачу в том, чтобы знание и глубокое осмысление трагических страниц истории нашего народа и связанных с ними явлений величия человеческого духа получали как можно более широкое распространение, особенно среди молодого поколения. Без такого знания историческое и национальное самосознание людей будет ущербным и поверхностным, а, следовательно, трагедия может повториться вновь. И Церковь должна об этом говорить.
— Образование Колпашевской епархии стало результатом процесса разукрупнения епархий. Какие у вас выстраивались отношения с митрополией?
— Хорошие. Это, конечно, связано с тем, что у меня очень длинная история личных отношений с главой митрополии — митрополитом Томским и Асиновским Ростиславом. У нас дружеские, очень близкие отношения, и это помогает решать многие вопросы. Я всегда оповещаю владыку о своих действиях, представляю копию ежегодного отчета. А церковные и общественные мероприятия, которые охватывают всю область, мы организовываем сообща.
— Владыка, Вы не могли бы подвести главные итоги вашего управления Колпашевской епархией. Что удалось сделать за эти пять лет?
— Епархия стала епархией, единой настоящей церковной общиной. У нас действует Епархиальное управление. Это команда моих единомышленников, помощников. Оживилась приходская жизнь. Службы стали чаще совершаться на приходах. Я ставлю перед собой задачу, чтобы было хотя бы две Литургии в неделю. На приходах активно развиваются воскресные школы. Мы их инспектировали, собирали, проводили курсы для преподавателей. При приходах стали возникать молодежные организации. Например, «Православные следопыты».
А все начиналось с молитвенного дома. Первые восемь месяцев после моего приезда архиерейские службы проходили именно в нем, на это время он формально стал кафедральным. Четыре года назад освятили Вознесенский кафедральный собор, строительство которого для Колпашево стало беспрецедентным событием. Сегодня мы строим 15 храмов. Из них половина была заложена до меня. Из тех, которые начали строить при мне, четыре мы уже закончили.
Приходских общин возникло около полутора десятков. Эти новые общины — результат работы миссионеров. Большим достижением я считаю выстроенное сотрудничество с образовательными учреждениями. В первую очередь со школами. А мне это особенно интересно, потому что по своему первому образованию я филолог, преподаватель русского языка и литературы.
— Владыка, какие направления работы Вы считаете необходимым развивать в епархии в первую очередь?
— Скажу сразу — все направления работы, определенные на общецерковном уровне, у нас получили развитие. Очевидно, что молодежь — будущее Церкви, а потому нам надо работать с молодежью, вовлекать ее в различные проекты, в социальное служение. Мы будем всячески развивать в епархии почитание новомучеников — это наш главный воспитательный, нравственный и духовный потенциал. Это разговор о подвиге, о преодолении человеческой немощи, преодолении человеческого естества. Мы чествуем новомучеников, потому что они не только не сломались, но и вышли святыми из горнила испытаний. Это нас вдохновляет.
Справка
Епископ Колпашевский и Стрежевский Силуан (Вьюров) родился 20 февраля 1972 г. в Калининграде. Крещен 21 июля 1989 г. иеромонахом Ростиславом (Девятовым, ныне митрополит Томский и Асиновский) в храме Знамения Пресвятой Богородицы с. Вырец Тверской епархии.
В 1989 г. поступил на филологический факультет Калининградского государственного университета. Одновременно являлся прихожанином Свято-Никольского собора Калининграда, где исполнял алтарное и клиросное послушание. В 1994 г. по приглашению епископа Магаданского и Чукотского Ростислава приехал в Магадан, где 24 августа 1994 г. принял монашеский постриг. 4 сентября 1994 г. рукоположен во иеродиаконы, а 23 октября 1994 г. — во иеромонахи. С июля 1995 г. до декабря 1998 г. — настоятель прихода Казанской иконы Пресвятой Богородицы г. Магадана. 6 февраля 1999 г. назначен и. о. наместника Богородице-Алексиевского монастыря г. Томска с последующим утверждением в этой должности решением Священного Синода от 6 октября 1999 г. В ноябре 1999 г. возведен в сан игумена. С сентября 1999 г. — преподаватель Томской духовной семинарии. В 2006‒2012 гг. — член Общественной палаты Томской области. В 2009 г. экстерном закончил Томскую духовную семинарию и поступил на заочное отделение Московской духовной академии, которую окончил в 2013 г. Участник Поместного Собора 2009 г. С декабря 2010 г. — благочинный Томского городского округа, член Епархиального совета. 21 июля 2012 г. возведен в сан архимандрита.
Решением Священного Синода от 12 марта 2013 г. (журнал № 20) избран епископом Колпашевским и Стрежевским. Хиротонисан 31 марта за Божественной литургией в храме Преображения Господня в Богородском г. Москвы. Богослужение возглавил Святейший Патриарх Кирилл.
Беседовал Евгений Стрельчик.
ЗДЕСЬ НЕ ЦЕНТР СИБИРИ, ЭТО ЦЕНТР РОССИИ. Интервью епископа Колпашевского и Стрежевского Силуана// «Журнал Московской Патриархии», 2018г, №12.
