Слово на Открытии Макариевских образовательных чтений в Колпашевском районе 14 ноября 2017 г.
Дорогие коллеги, друзья, братья и сестры!
Общая тема Макариевских чтений и, шире, Международных Рождественских образовательных чтений – «Нравственные ценности и будущее человечества». Проблематизация этой темы ставит перед нами два очень важных вопроса. Первый: каково значение нравственных ценностей для предопределения будущего, его конструирования? Другими словами, играет ли роль нравственное самоопределение человека сегодня для его существования завтра? Насколько важна эта роль на фоне других предпосылок будущего – социально-экономических процессов, общественно-политических тенденций, научно-технических достижений? И второй вопрос: каково значение будущего, вернее его образа в сознании современного человека, для его нравственного выбора сегодня?
Мы не знаем будущего. Но будущее – его образ, его предвкушение – играет в нашей жизни огромную роль. Великая русская революция, 100-летие которой мы вспоминаем в этом году, была именно футурологическим проектом, одним из самым значительных в мировой истории. У нее, конечно, были определенные объективные предпосылки, но все же далеко не достаточные для того, чтобы сделать революционный слом устоявшейся за тысячелетие национальной жизни неизбежным. Об этом свидетельствует хотя бы то, что В.И.Ленин, самый значительный теоретик революции, еще в январе 1917, опираясь на анализ современной ему ситуации в России, считал, что революция в нашей стране – дело очень отдаленной перспективы. Для него, человека посвятившего всю жизнь революционной борьбе, революция стала неожиданностью.
Таким образом, решающим фактором массового революционного движения и его победы в 1917 г. над старым миром был не «объективный ход истории», а романтическое вдохновение тысяч, а затем и миллионов людей образом светлого будущего, идеалом грядущего торжества свободы, равенства и братства. В этом смысле, революция, подготовленная в рамках материалистического мировоззрения, была чисто идеалистическим актом национального самоопределения.
Образ будущего, вдохновлявший творцов революции, не выдержал проверки временем. Советская эпоха, рожденная революционным порывом, с ее массовыми репрессиями, тоталитарной идеологией, засильем государства во всех сферах жизни человека, все более кричащим расхождением декларируемых лозунгов с объективной действительностью, оказалась далеко не столь светлой, как ожидалось. И когда вера в грядущий коммунистический рай истощилась, идеалистический советский проект завершился.
Этот исторический опыт, через который прошел наш народ, убедительно показывает, что реальное будущее, хотя и зависит от человека, однако не находится всецело в его власти, и определяется не отвлеченными философскими и идеологическими концепциями общественного развития, а некими укорененными в природе человека константами, которые называют ценностями. Их нельзя отменить, не «отменив» бытия самого человека. Попытки создания «нового человека», предпринятые в 20 в. – и в Советском Союзе, и в нацистской Германии, предпринимаемые ныне в постхристианской толерантной Европе, – не дали и не могут дать положительных результатов, поскольку они противоречат самой природе человека.
Современные прогнозы будущего далеко не столь оптимистичны как революционный проект 100-летней давности. Один из наиболее доступных и аргументированных методов прогнозирования грядущего – экстраполяция уже идущих процессов на ближайшую и отдаленную перспективу – не сулит радужных надежд. Угроза ядерной войны, стремительное нарастание негативных экологических процессов, страхи, связанные с перенаселением планеты, непредсказуемые последствия ускоряющегося технологического прогресса, нарастание отчужденности и враждебности как между отдельными людьми, так и целыми народами и государствами – все это объективные реалии наших дней, которые вынуждают большинство экспертов и просто думающих людей с тревогой смотреть в будущее.
Может ли что-то послужить опорой человеку в этой тревоге? Стоит ли просто отключить сознание и не думать о будущем в наивной надежде, что «пронесет»? Или, все более погружаясь в отчаяние, станем, – следуя ироничной фразе апостола Павла, – есть, пить и веселиться, «ибо завтра умрем» (1Кор.15:32)? Какой образ будущего сможет не парализовать человеческую волю осознанием неизбежной катастрофы, а мобилизовать эту волю на созидание?
Может показаться неожиданным, но таким образом на протяжении тысячелетий был апокалиптический образ кончины мира и Страшного Суда, представленный в Божественном Откровении. Всемирно известный русский кинорежиссер А.Тарковский, выступая в Лондоне в 1984 г., говорил: «“Апокалипсис” – самое великое поэтическое произведение, созданное на земле. Это феномен, который по существу выражает все законы, поставленные перед человеком свыше».
Действительно, «Апокалипсис» значим не столько набором предсказаний о грядущих событиях, о небесных карах, сколько целостным образом будущего, который обращен к настоящему. Таков, вообще, смысл всех библейских пророчеств – они о следовании правде в настоящем и значении этого для будущего.
Далее Тарковский формулирует очень важную, глубоко созвучную христианскому сознанию, мысль: «…неверно было бы думать, что Апокалипсис несет в себе только концепцию наказания. Может быть, главное, что он несет, – это надежда». Развивая эту идею, отметим, что апокалиптический образ завершающегося катастрофическими событиями перед лицом грядущего Судии «будущего» вносит в настоящее два принципиально важных начала, без которых «настоящее» обречено на гибель. Эти начала – ответственность и надежда. Причем то и другое имеет не столько обобщенно-массовое, а персональное, личное измерение. Слово Божие обращено не к массам, как революционные лозунги, а к каждому конкретному человеку. Бог говорит с нами на «ты», обращается к каждому сердцу, к совести каждого.
Надежда выражена в том, что Апокалипсис вообще-то – о победе: добра над злом, света над тьмой, правды над ложью, красоты над безобразием, вечной жизни над вечной смертью. В этом пафос Апокалипсиса: не напугать, а вдохновить, обнадежить. По словам Достоевского, Бог с диаволом борется, и сердце человеческое – поле битвы. Но Бог не просто борется с диаволом, Он побеждает диавола! Все зависит от того, на чьей стороне – Бога или диавола, добра или зла – находимся мы. И здесь возникает тема ответственности, личной ответственности каждого за его собственные поступки, за его личное нравственное самоопределение. Логика Апокалипсиса исключает круговую поруку. Причем ответственность за свою жизнь и духовное самоопределение требует активности. Активности в добре!
Чтобы обосновать это утверждение, обратимся к евангельской притче о Страшном Суде, которая предлагает очень лаконичный, но выразительный образ этого, завершающего человеческую историю, события. Бог, пришедший во славе в окружении сонма ангелов, разделит всех людей на две части: праведников, наследующих Царство Небесное, и грешников, обретающих вечное осуждение. Но нам сейчас важен критерий этого водораздела. «Идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, – говорит Бог грешникам. – …ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня» (Мф.25:41-43). Причиной осуждения грешников оказывается не грех сам по себе, а отсутствие добра, пассивность в добре. Таким образом, Апокалипсис мобилизует, он требует активной жизненной позиции, ориентированной на нравственные ценности.
Именно такое понимание находим и у А.Тарковского, который, подытоживая свое прочтение Апокалипсиса, говорит: «И теперь я задаю себе вопрос: что я должен делать, если я прочел Откровение? Совершенно ясно, что я уже не могу быть прежним не просто потому, что изменился, а потому, что мне было сказано: зная то, что я узнал, я обязан измениться».
Вслед за Тарковским зададимся темже вопросом: а что должны делать мы? Отвечая на него, скажу: наше соработничество – Макариевские чтения, творческие проекты грантового конкурса «Православная инициатива», преподавание Основ православной культуры в школе и другие подобные начинания – есть не что иное, как деятельное выражение нашей ответственности перед лицом будущего во свете надежды на конечное торжества добра, истины и красоты. И пусть образ конечной победы добра над злом вдохновляет нас в этом соработничестве!