Доклад на Пленарном заседании VII Макариевских чтений. Томск, 28.10.2014г.
События последнего года, разворачивающиеся вокруг России и на Украине, при всей драматичности, а скорее благодаря этой драматичности дали, наряду с прочим, и один очень важный результат. То, что совсем недавно находилось на периферии общественного сознания, оказалось в центре повестки национального развития. Это – вопрос о национальной идентичности, о Русском мире, о месте русской цивилизации в глобальном историческом процессе. В отечественной религиозно-философской литературе 19 и 20 столетий все это было принято обозначать как «русская идея».
Истоки русской идеи и ее исторические формулы
Говоря об истоках становления русской идеи, невозможно обойти вниманием такое ключевое событие отечественной истории, как Крещение Руси. Его значение для будущего развития нации тем более велико, что в основе этого события лежало не спонтанное решение, продиктованное сиюминутными политическими интересами, а вызревший осмысленный выбор первоначально национальной элиты, а вскоре и всего народа.
Выбор князя Владимира принято обозначать как цивилизационный. Это означает, что сделанный им выбор был не только политическим, или экономическим, или культурным. Он носил комплексный характер. Избиралась цивилизационная модель развития, которая должна была охватить все стороны национальной жизни. Причем, комплексность этого выбора была не механической, а системной, ибо воспринималась не механическая совокупность неких «передовых технологий» в разных сферах общественной жизни, а структурированная модель цивилизационного развития – определенная иерархически организованная структура. Очевидно, что определяющим все остальные стороны этой структуры, был фактор религиозный, поскольку все-таки это был выбор веры.
Показательно, что в течение почти тысячи лет русская идея как глубинное ядро национального самосознания в главных чертах сохраняет свою аутентичность. В преддверии революционных потрясений начала 20 века, ставших орудием великого излома исторического пути России, в веке 19-м, предлагается лаконичная формула национальной идентичности: Православие, самодержавие, народность. «Теорией официальной народности» или «системой официальной народности» будет названа эта формула историком и литературоведом, редактором «Журнала Министерства Народного Просвещения» А.Н. Пыпиным, связавшим ее с именем министра народного просвещения времен царствования Николая I-го Сергея Семеновича Уварова[1].
Однако в научной литературе подвергается основательной критике как корректность такого обозначения уваровской формулы и возведения ее в ранг теории, причем официального толка, так и приписывание Уварову авторства существовавших в российском обществе до него и независимо от него идей, по отношению к которым он является лишь выразителем (Н.И. Казаков[2], Г.Г. Шпет[3], Н.И. Цимбаев[4], М.М. Шевченко[5]). Достаточно вспомнить старинный воинский призыв: «За Веру, Царя и Отечество!», который, очевидно, полностью совпадает по содержанию и структуре с уваровской формулой[6]. Исследователи отмечают также скрытый полемический характер последней, видя в ней своего рода «наш ответ» революционно-либеральной идеологии Великой Французской революции, лаконичная формулировка которой также выражена тремя словами: liberté, égalité, fraternité (А.Л. Зорин, Д.А. Хомяков[7], Б.А. Успенский[8], В. Живов[9]).
Святитель Макарий об основах общенародного бытия
Все это, и увязанность с вековой традицией и полемический характер, находит отражение в интерпретации условно-уваровской триады великим святителем Томской земли митрополитом Макарием (Невским). В своей речи, посвященной неудаче патриотических сил на выборах в 4-ю Государственную Думу, он говорит: «За Веру, Царя и Отечество! – такова надпись на знамени Союза русского народа. Она зовет, очевидно, объединиться русским людям, чтобы стать за эти основы русской земли <…> Против ополчения, стоящего со знаменем: «За Веру, Царя и Отечество», стоит полчище людей с красным знаменем, на котором написано: «Свобода, равенство, братство» <…> Между полчищем свободы, равенства, братства и ополчением за Веру, Царя и Отечество происходит борьба за преобладание <…> Кто желает держаться особых взглядов в отношении к тому, что составляет основу нашей государственной жизни; кто не желает стоять под знаменем православия, самодержавия и русской народности, тот не имеет права именоваться русским <…> Не русский душой, он никогда не будет своим для истинно русских людей»[10].
Святитель Макарий никогда не был ни политиком, ни идеологом-теоретиком. Общественно-политические взгляды, озвученные им в ряде проповедей, речей и писем, продиктованы не политической борьбой, а сугубо пастырским отношением владыки к окружающему миру. Очевидно, святитель никогда не обратился бы к общественно-политической тематике, если бы не сознавал со всей остротой тех реальных угроз, ранящих его чуткое пастырское сердце, которые нависли над Отечеством и вековыми устоями народной жизни. «Страна наша мятется, – говорит он в известном слове «Опомнимся! Покаемся!», посвященном неудачам в Русско-японской войне и началу первой русской революции, – все основы ее колеблются. Православию веры, самодержавию Царя и русской народности грозит опасность того разлада, который охватил страну нашу и стал разъедать религиозную, общественную и государственную жизнь нашего отечества. Разлад производит разделение; от разделения – ослабление, а ослабление приводит к разрушению»[11]. Таким образом, основной мотив «политических» высказываний святителя не политический, а общенациональный: всемерно противостоять внутренним разделениям по религиозному, партийному и классовому признаку, неминуемо ведущим, по мысли святого, к взаимной вражде и истреблению(насколько обоснованы были такие опасения, показала дальнейшие исторические события, главнейшими из которых стали русская революция и кровавое гражданское противостояние). И сами эти высказывания вызваны не желанием заявить о собственной идеологической позиции, а чисто пастырским стремлением «беречь народ»[12].
Православная Церковь как духовный источник национального развития
Обличая духовный разлад современного ему общества, вскрывая его причины, святой архипастырь указывает и направление выхода из общенационального кризиса. Видя залог единства нации и сохранения целостности России в Православии, самодержавии и народности, он выдвигает первое в этой триаде в качестве безусловно доминирующего и основополагающего для двух других элемента. «Спасение нашей страны в Святой Церкви, – утверждает митрополит Макарий, – она может дать мир чадам своим, если они будут слушать ее голоса; она защитит их молитвой своей, она оградит их уставами своими»[13]. Призывая русских людей к объединению, наряду с Церковью, «около матери нашей – русской земли» и около престола царского, святитель полагает критерием такой консолидации единение во Христе по завету Спасителя: «да будут все едино» (Ин 17:21)[14].
В этой постановке акцента на Православии заключается принципиальное отличие позиции владыки Макария от уваровской концепции. Для Уварова «православие как религиозный и самодержавие как государственный принципы подчинены в рамках триады принципу национальному – народности, выводятся из него, и в то же самое время народность сводится к особенностям национальной психологии («убеждениям»), заключающимся в приверженности к русским формам религии и власти, олицетворенным в первых двух членах формулы»[15]. Таким образом, в «теории официальной народности» министра народного просвещения главным элементом триады является «народность». Характерно, что в черновике письма от 1832 года императору Николаю I, где Уваровым впервые употреблена знаменитая формула, слово «Православие» отсутствует, а вместо него используются понятия: «национальная религия», «народная религия», «господствующая Церковь»[16].
Напротив, в творениях святителя Макария постоянно подчеркивается органическая связь и зависимость русского самодержавия и народных устоев от хранимой Церковью православной веры. Поэтому разделение «некогда единого православного русского народа,на множество еретических и раскольнических толков», согласных между собой «только в одном – во вражде к святой православной Церкви»[17], воспринимается им не только как угроза Православию, но и как угроза всему национальному бытию. Ибо Православие, по мысли святого отца, является конституирующим признаком принадлежности к русской нации: «Православие объединило народ русский в одно тело. Принявшие православие инородцы стали русскими: православный, в устах народа, значит – русский. Иноверец, по понятиям того же народа, значит нерусский», что вовсе не означает уничижительного отношения к представителям иных народов. Напротив, иноверец для русского народа – «гость… иногда самый любезный: ему отводилось почетное место в переднем углу; ему предоставлялись права, почет и полная свобода жить и веровать по-своему, но все-таки он считался гостем, а не своим семейным человеком»[18].
Святорусская метафизика власти
Рассуждая о самодержавном правлении, святитель, в первую очередь, утверждает богоустановленность института власти: «Власть есть мировой закон. Она – установление божественное»[19]. Этому закону подчинен и мир ангелов, и человечество, и природа. Причем божественное происхождение усваивается не власти отдельного начальника, который может быть как добрым, так и злым, а власти как таковой, то есть тому положению вещей, «что есть начальства, что одни начальствуют, другие подчинены им, и что нет того неустройства, чтобы происходило что-нибудь кое-как и без порядка, чтобы народы носились туда и сюда подобно волнам»[20]. Однако и добрый и злой начальник, в конечном счете, служат орудиями осуществления божественного Промысла: «Добрых он поставляет для блага народа избранного, богопреданного; а злых начальников попускает начальствовать в наказание народа, отступающего от повелений Господних, или же для особых нравственных целей»[21].
Причиной установления в мире власти, святой отец считает нестроения, проистекающие от равенства[22] и связанного с ним начала автономии и парламентаризма, к которому, ссылаясь на исторические прецеденты[23] и богатый жизненный опыт[24], а также стоя на позициях аскетического трезвения, святитель относился с недоверием: «Мы, люди, не умеем пользоваться свободой; мы все извратим и сами себя зарежем»[25].
В самом деле, парадоксальный характер либерально-демократических режимов, которые с удивительной периодичностью и постоянством превращаются в режимы тоталитарные, либо неуклонно тяготеют к тоталитаризму, свидетельствует в пользу далекого от современной политкорректности мнения святителя Макария.
Самодержавие и единодержавие как органичный для России «образ правления»
Далее, митрополит Макарий дает довольно краткую, но при этом разностороннюю апологию «самодержавию и единодержавию». Необходимо различать значение двух этих терминов. Если единодержавие – это монархия, «власть одного», то самодержавие означает государственный суверенитет, национальную независимость, возможность для народа во главе с единодержавным правителем самому строить свою государственную жизнь и определять свое развитие.
С точки зрения святителя Макария, самодержавие и единодержавие являются наиболее приемлемой для России формой правления. При этом святитель совершенно чужд идеализации самодержавия или утверждения его исключительности как политического института. В рассуждениях святителя Макария мы видим своего рода предвосхищение актуальной для современной геополитической проблематики идеи многоукладного мира. «Всякая власть, как блюстительница порядка, сама по себе добра, – говорит он. – Но не всякая власть для всех народов одинаково пригодна. Для каждой страны лучшая власть та, к которой привык народ. Благо народов зависит не столько от того или другого образа правления, сколько от воспитания народа в повиновении власти и от развития в нем уважения к закону»[26]. Итак, для России самодержавие является оптимальным «образом правления», во-первых, потому что оно, будучи укоренено в Православии, наиболее полно отражает характер Божественного управления миром: «власть должна быть сильною, мудрою, справедливою и милостивою. Кто не увидит из этого, что власть есть представительница Бога Всемогущего, Премудрого, Праведного и Милостивого? – Один Бог на небе и один царь на земле, как на теле одна голова. Так думал и говорил искони русский народ»[27]. Во-вторых, самодержавие веками исторического развития максимально адаптировано к особенностям российского национального бытия. Оно не только выпестовано русской историей, но и со своей стороны внесло решающий вклад в политическое и национальное «собирание Руси» и созидание ее могущества. Владыка Макарий не видит никакого смысла менять «испокон-вековое единодержавие и самодержавие, живущие нераздельно с православием» и на протяжении всей русской истории не раз доказавшие свою жизнеспособность и эффективность в решении встававших перед русским народом задач, на какую бы то ни было иную форму правления, эфемерные преимущества которой могли быть в отношении России аргументированы лишь голословными утверждениями любителей «великих потрясений». Его резон по-народному прост: «от добра добра не ищут»[28]. Руководствуясь пастырско-аскетическим пониманием человеческой природы, святой отец раскрывает всю бесперспективность радикальных опытов социально-политического переустройства общества и государства: «Напрасные мечты – осчастливить мир ломкою старого и введением нового порядка! Ведь не оттого люди страдают, что существующие порядки таковы, а не иные; а оттого, что у людей расстроены порядки внутренней их жизни. Счастье не вне человека, а внутри его: царствие Божие внутрь вас есть[29]. Устрой каждый человек свою жизнь по законам совести и по заповедям, изложенным, прежде всего, в десятословии, и будешь счастлив»[30].
Соборность власти
Вместе с тем, определяя самодержавие, как «сосредоточение всякой власти в одном лице, для водворения правды, справедливости и порядка», святой архипастырь отказывается «утверждать этим названием права на самоволие и произвол». Владыка Макарий убежден, что самодержавному правителю «нужно представительство от народа, которое излагало бы пред ним свои нужды и вместе с Царем обдумывало бы, как помочь народной скорби»[31], не ограничивая при этом его власти.
Подвергнув критике парламентарные государства, которые, несмотря на демократический фасад, в действительности, обслуживают интересы капитала, а также первую русскую Думу, «наделавшую вреда много», святитель говорит о необходимости организовать «представительство истинно русских людей», наиболее удачным историческим осуществлением которого он считает земские соборы 17 века, а возрождение такого представительства надеется увидеть в деятельности Союза русского народа[32]. Последним обстоятельством только и можно объяснить определенное благоволение святителя Макария к этой организации, в уставе которой декларировались положения, созвучные взглядам святого[33]. В речи, произнесенной на открытии в г. Томске филиала СРН 26 декабря 1906 г., владыка нарочито подчеркивает общенародный, а не партийный характер Союза: «Союз русского народа не партия или выделившаяся какая-либо часть из среды обитателей русской земли. Нет. Это союз всех патриотических союзов, это – ключ объединенного русского народа»[34].
В чем же заключается, по мысли святителя, принципиальное отличие народного представительства по образу земского собора от парламентаризма западных демократий, если и в одном и в другом случае присутствует выборное начало? В первую очередь, в отсутствии политической борьбы, что вытекает из особого понятия народа. По мнению святого отца, национальное единение и самоидентичность возможны только на основах организации народной жизни по образу семьи. Семья не механическая совокупность отдельных персон, но – при сохранении каждым членом своей личной уникальности – новое качество бытия, «одна плоть» (Быт 2:24), со своей судьбой, общими ценностями и жизненными целями. Народ есть своеобразное расширение семьи и точно так же не сводим к простой сумме этнически и территориально составляющих его людей, то есть к населению. Идеальное состояние народа владыка Макарий находит в прошлом: «В старину весь русский народ составлял одну семью, у которой была одна вера, одни обычаи»[35]. Конституирующими народ признаками оказываются не только общность территории и языка, но и общие духовные ценности, проистекающие из единства религиозной жизни. При «семейном» подходе царь совершенно логично мыслится главой общенародной семьи, отцом нации, руководствующимся в своем служении сознанием всей полноты ответственности пред Богом и своей совестью за вверенный ему народ. А все социальные страты, как и отдельные граждане, осознают себя не системой сдержек и противовесов, а дополняющими друг друга членами единого общенародного организма, одной общенациональной семьи.
Способы защиты и сохранения вековых основ национальной жизни
Призывая к защите тройственных «основ русской земли»: Веры, Царя и Отечества, – от натиска левых политических сил, владыка Макарий, наряду с покаянием и единением вокруг Церкви и Престола, в качестве средства борьбы с оппозицией предлагает использовать своеобразный общественный бойкот, обосновывая это правом большинства и приоритетом традиции. «Если враждующие против существующего порядка, – говорит он, – желают находиться в общении с людьми порядка, именоваться их братьями и согражданами, то они не должны вносить в среду их, в среду народной семьи, своего разномыслия. Кто желает держаться особых взглядов в отношении к тому, что составляет основу нашей государственной жизни; кто не желает стоять под знаменем православия, самодержавия и русской народности, тот не имеет права именоваться русским; он не брат, не соотечественник русских людей; он – иноземец, только говорящий по-русски и живущий на русской земле». Кажущаяся резкость этого заявления выглядит вполне оправданной на фоне стремительной духовной деградации общества и того информационного и физического террора, который развернули представители либерально-революционных сил. Святитель отметает возможное обвинение в «проповедовании вражды», свидетельствуя о преследуемой им не столько политической, сколько пастырской цели: «Не вражду мы проповедуем, но совет даем, как спасать погибающих, вразумлять неразумных»[36]. Таким образом, даже самое радикальное из предлагаемых святителем средств «политической борьбы» является мерой педагогического воздействия, а не стремлением к дискриминации идеологических оппонентов.
Вместе с тем, святой архипастырь осознает недостаточность общественного порицания как способа противодействия «распространителям зла», так как оно «заключает в себе временную меру, могущую только отчасти ослабить зло, не дать ему сильно обнаружить себя», но не способно пресечь само возникновение и развитие зла: «невозможно этой мерой устранить зло оттуда, где находятся корни его – в уме и сердце разномыслящих». Искоренить зло в глубинах внутреннего человека может только спасительная благодать Божественного Духа, но чтобы эта благодать начала действовать в человеке, «нужно поставить его под влияние этой благодати и чтобы человек добровольно подчинился действию ее»[37]. Последнее, то есть добровольное приятие благодати, можно достигнуть лишь должным воспитанием, которому владыка уделяет постоянное внимание в своих проповеднических трудах, обращаясь к теме воспитания в разной аудитории и по разным случаям.
Гражданское общество на национальной духовной основе
Наконец, рефреном в разных речах святителя звучит призыв к объединению, сплочению русских людей в противовес объединению друг с другом «врагов Православной Церкви и Русской земли». Но основы этого общенационального объединения не партийные, не политические, а религиозно-патриотические. По убеждению митрополита Макария, русский народ «объединяет Бог и Царь: у русского народа един Господь и единая церковь; один Царь самодержавный и одно царство с одним законом и с одним воинством»[38]. Утрата этих основ национального бытия, и в первую очередь, веры, неминуемо поведет Россию к деградации и гибели. Усилиям разделить народ можно противопоставить только усилия по самоорганизации и объединению. Наиболее правильным путем такого объединения святой отец считает деятельное сплочение русских православных людей вокруг своих пастырей, результатом чего должны стать повсеместно формирующиеся приходские советы, состоящие из активных и авторитетных прихожан. Эти советы, по мысли владыки, должны сосредотачивать свое внимание не только на «заведывании делами прихода», но иметь попечение «о нуждах всех и каждого», и, вообще, влиять на нравственное устроение общества. В дальнейшем приходские активы должны вступать в деятельное единение друг с другом, а также с другими патриотическими союзами[39]. «Объединяйтесь, православные люди, – призывает святитель, – сперва по своим приходам, в ограде церкви, около церковных пастырей, обновляя и оживляя свою приходскую жизнь. Объединившись по приходам, вы постепенно составите один общий союз православно-русского народа, под знаменем православной веры, самодержавия, Царской власти и нераздельности русской земли и русского народа. Сделавши это, вы составите несокрушимую рать спасения земли русской от тайных и явных врагов Церкви и Отечества»[40]. По существу, мы видим в рассуждениях владыки своеобразный проект гражданского общества, где общей основой взаимопонимания и определения стратегии развития народа становится Церковь, реализующая таким способом собственное фундаментальное свойство соборности за пределами богослужебной жизни.
В заключение нельзя не отметить удивительную актуальность воззрений святителя Макария и для наших дней. При всей специфике используемой терминологии и пастырской направленности речей, его общественно-политические воззрения во многом созвучны той концепции национального развития, которая на современном этапе постулируется руководством страны и разделяется представителями патриотически ориентированной части национальной элиты. Такая солидарность в понимании истоков существования Русского мира, восходящая к святому Крестителю Руси, отражающаяся в череде столетий отечественной истории и не теряющая своего значения в 21 веке, свидетельствует о подлинности этого понимания, о его глубинном, фундаментальном соответствии самой природе нашего народа и всей тысячелетней русской цивилизации.
[1] Серия статей А.Н.Пыпина, посвященных этому вопросу, была опубликована в 1873-1874 гг. в журнале «Вестник Европы», а позднее объединена в одну книгу: Пыпин А.Н. Характеристики литературных мнений от двадцатых до пятидесятых годов. СПб., 1906.
[2] Казаков Н.И. Об одной идеологической формуле Николаевской эпохи // Контекст-1989. М., 1989. С. 7-39.
[3] Шпет Г. Г.Очерк развития русской философии // Шпет Г. Г. Сочинения. М, 1989.
[4] Цимбаев Н. И. «Под бременем познанья и сомненья…» (Идейные искания 30-х годов XIX века) // Русское общество 30-х годов ХIХ века. Люди и идеи. М, 1989.
[5] Шевченко М. М. Понятие «теория официальной народности» и изучение внутренней политики императора Николая I // Вестник Московского университета. Серия 8. История. 2002. №4.
[6] Доклады министра народного просвещения С. С. Уварова императору Николаю I. Публикация Шевченко М.М. // Река времен. Вып. 1. М.: Эллис Лак; Река времен, 1995. С. 68. Зверевой такой вывод Шевченко представляется надуманным, так как, по ее мнению, «компоненты этого девиза и уваровской триады отличаются не только по форме, но и по содержанию, и несут различную смысловую нагрузку». Зверева Н.А. Общественно-политические взгляды С. С. Уварова: Дис. … канд. ист. наук : 07.00.02. Волгоград, 2005. РГБ ОД, 61:05-7/606 С. 18. Однако в творениях свт. Макария, чья юность пришлась на эпоху распространения «теории официальной народности», обе формулы однозначно соотносятся между собой в сторону отождествления их смысла. См., напр., Макарий (Невский), свт. Архипастырская речь по прочтении в Томском Кафедральном соборе Высочайшего Манифеста от 18-го февраля 1905 г., в неделю Православия, пред молебном Господу Богу. // Полное собрание проповеднических трудов (слов, бесед, поучений, посланий, воззваний и наставлений) Преосвященного Макария, Архиепископа Томского и Алтайского, за все время его служения в архиерейском сане (1884-1910 гг.). Под ред. протоиерея Серафима Путодеева. Томск: типография Детского Приюта и Дома Трудолюбия, 1910. С. 928.
[7] Имеется в виду девиз: «свобода, равенство, братство». Зорин А.Л. Идеология «православия-самодержавия-народности»: опыт реконструкции. // Новое литературное наследство. 1997. № 26. С. 71-104. Хомяков Д.А. Православие, самодержавие, народность. Минск: Беларуская грамата, 1997. С. 7.
[8] Успенский Б.А. Русская интеллигенция как специфический феномен русской культуры. // Россия /Russia. Новая серия под. Ред. Н.Г. Охотина. Вып. 2 [10]: Русская интеллигенция и западный интеллектуализм: История и типология. М.: О.Г.И., 1999. С. 16-17.
[9] Живов В. Чувствительный национализм: Карамзин, Ростопчин, национальный суверенитет и поиски национальной идентичности. // Новое литературное обозрение. № 91 (2008). Режим доступа: http://www.nlobooks.ru/rus/magazines/nlo/196/954/961/
[10] Макарий (Невский), свт. Архипастырский голос после выборов в 4-ю Государственную Думу 21 октября 1912 года. // Макарий (Невский), митр.Московский и Коломенский. Избранные слова, речи, беседы, поучения (1884-1913). М.: Отчий дом, 1996. С. 65, 68.
[11] Макарий (Невский), свт. Архипастырский призыв. Опомнимся! Покаемся! // Полное собрание проповеднических трудов… С.115.
[12] Письмо № 31 от 29 дек. 1900 г. // 38 писем бывшего Обер-Прокурора Святейшего Синода К.П. Победоносцева к Высокопреосвященнейшему Макарию, архиепископу Томскому. Томск: Типография Приюта и Дома Трудолюбия, 1910. С. 32.
[13] Макарий (Невский), свт. Архипастырский призыв. Опомнимся! Покаемся! // Полное собрание проповеднических трудов… С. 117.
[14] Макарий (Невский), свт. Там же. С.124.
[15] Ермашов Д.В. Политические воззрения С.С. Уварова. // Интернет-ресурс: «Православный образовательный Портал «Слово». Режим доступа: http://www.portal-slovo.ru/history/35439.php
[16]Черновой автограф письма (на французском языке) С.С. Уварова Николаю I, хранящийся в Отделе письменных источников государственного Исторического музея (ОПИ ГИМ), датируется мартом 1832 г. Текст документа был подготовлен к публикации А. Зориным (при участии А. Шенле): Уваров С.С. Письмо Николаю I // Новое литературное обозрение. М., 1997. № 26. С. 96-100. Неизвестно, отправил ли Уваров императору это письмо, но, по крайней мере, он почти без изменений повторил его текст в докладе «О некоторых общих началах, могущих служить руководством при управлении Министерства Народного просвещения» (1833), где триада впервые представлена официально и уже в «традиционной» форме: Православие, Самодержавие, Народность. Доклады министра народного просвещения С. С. Уварова императору Николаю I. Публикация Шевченко М. М. // Река времен. Вып. 1. М.: Эллис Лак; Река времен, 1995. С. 70-72.
[17] Макарий (Невский), свт. Архипастырский призыв. Опомнимся! Покаемся! // Полное собрание проповеднических трудов… С.115.
[18] Макарий (Невский), свт. Архипастырская речь, произнесенная на торжественном открытии в г. Томске Русского Народного Общества «За Веру, Царя и Отечество» // Там же. С. 944.
[19] Макарий (Невский), свт. Слово в день коронования Благочестивейшего Государя Императора Николая Александровича, 14 мая 1902 года. // Там же. С. 24. В обоснование этого утверждения святитель Макарий приводит Рим 13:1, делая отсюда вслед за апостолом Павлом вывод, что «противление власти есть противление мировому порядку, противление Первовиновнику всякого порядка», ибо «противящийся власти противится Божию установлению» (Рим.13:2). Там же. С. 20.
[20] Там же. С. 20.
[21] Там же. С. 21.
[22] Там же. С. 20.
[23] Например, историю Польши, где «никто не хотел знать царя, а всякий хотел строить государство по-своему…; разделение власти царской с народом привело к многовластию; многовластие – к беспорядкам; беспорядки – к ослаблению и падению государства». Макарий (Невский), свт. Архипастырская речь, произнесенная на торжественном открытии в г. Томске Русского Народного Общества «За Веру, Царя и Отечество» // Полное собрание проповеднических трудов… С. 945.
[24] В письме П.П. Извольскому по поводу обсуждаемых в предсоборный период церковных преобразований он пишет: «Где выборы, там почти неизбежны подкупы в разных видах. Так бывает и в Киргизской орде, где выбирается в волостные старшины тот, от кого поступит больше подарков избирателям. Так бывает и в наших благочиниях: пьяные пьяных и выбирают, чтобы больше мирволили пьяным». РГИА. Ф.1569. Оп.1. Д.90. Л.1об.
[25] РГИА. Ф.1569. Оп.1. Д. 90. Л. 2.
[26] Макарий (Невский), свт. Слово в день коронования Благочестивейшего Государя Императора Николая Александровича 14 мая 1902 года. / Полное собрание проповеднических трудов… С. 23.
[27] Там же.
[28] Там же. С. 24.
[29] Лк 17:21.
[30] Свт. Макарий (Невский). Архипастырская беседа о хранении заветов старины. // Полное собрание проповеднических трудов… С.606.
[31] Макарий (Невский), свт. Архипастырская речь, произнесенная на торжественном открытии в г. Томске Русского Народного Общества «За Веру, Царя и Отечество». // Там же. С. 945.
[32] Там же. С. 946.
[33] Членами Союза русского народа наряду с митрополитом Макарием были и другие святые Русской Православной Церкви: прав. Иоанн Кронштадтский, будущий патриарх Тихон, протоиер. Иоанн Восторгов, священномч. еп. Гермоген, – а также многие выдающиеся ученые, писатели, композиторы, художники. Объединяющим началом была приверженность традиционным религиозным и национальным ценностям, чуждым не только революционно-либеральной идеологии, но и той бюрократической модели государственного устройства, которая в основных чертах была сформирована Петром I. См.: Союз русского народа // Интернет-ресурс: «Хронос: всемирная история в интернете». Режим доступа: http://www.hrono.info/organ/ukaz_s/soyuz_rn.php
[34] Макарий (Невский), свт. Архипастырская речь, произнесенная на торжественном открытии в г. Томске Русского Народного Общества «За Веру, Царя и Отечество». // Полное собрание проповеднических трудов… С. 944.
[35] Макарий (Невский), свт. Архипастырское воззвание. «За что мы наказываемся. Како потемне злато и помрачися сребро доброе?». // Полное собрание проповеднических трудов… С.120.
[36] Макарий (Невский), свт. Архипастырский голос после выборов в 4-ю Государственную Думу 21 октября 1912 года. // Макарий (Невский), митр.Московский и Коломенский. Избранные слова, речи, беседы, поучения (1884-1913). С.68.
[37] Макарий (Невский), свт. Слово в день восшествия на престол Благочестивейшего Государя Императора Николая Александровича, 21 октября 1904 г. // Полное собрание проповеднических трудов… С. 11.
[38] Макарий (Невский), свт. Архипастырская беседа в неделю 8-ю по Пятидесятнице о православно-русских союзах и церковно-приходских советов. // Там же. С. 666.
[39] Там же. С. 667.
[40] Там же. С. 668.