Сщисп. Виктор (Островидов)

Священноисповедник Виктор (Островидов): Господи, Ты мне, где не ведал, явился…

I

Будущий священноисповедник Виктор родился в 1878 году в семье псаломщика Александра Алексеевича Островидова, служившего в Троицком храме села Золотого, расположенного на берегу Волги в Саратовской губернии. Сына назвали Константином. А всего в семье было семеро детей: две дочери и пять сыновей. Вся их жизнь проходила внутри церковной ограды: с младенчества детям прививалась любовь к молитве и церковному богослужению, читать они учились по богослужебным книгам. Приучали детей и к трудолюбию.

Когда Константину исполнилось 10 лет, он был зачислен в подготовительный класс духовного училища Камышинского уезда, а через год, в 1889 году, был принят в первый класс. После окончания училища Константин поступает в Саратовскую духовную семинарию. Однако поначалу он не проявлял особого рвения к учебе и числился среди студентов во втором разряде по успеваемости. К шестому классу семинарии у него крепнет желание продолжить духовное образование в стенах духовной академии, двери которой для учеников второго разряда были закрыты. Поэтому Константин со всем усердием взялся за учебу и окончил семинарию по первому разряду, удостоившись звания «студента».

Для дальнейшего обучения Константин Островидов выбрал Казанскую духовную академию, в которой огромное внимание уделялось подготовке миссионеров для служения среди азиатских народов.

В духовную академию можно было поступить по направлению от руководства семинарии, упрощавшему вступительные испытания, или волонтером, то есть по собственному желанию, сдав серьезные экзамены. В зависимости от полученного при поступлении среднего балла зачисленные в академию студенты делились на два разряда: «казеннокоштные» (получавшие стипендию) и «своекоштные» (обучавшиеся на платной основе). Константин поступал в академию как волонтер. Успешно сдав вступительные экзамены, он был зачислен 20-м из 78 человек по списку как «казеннокоштный» студент.

В это время ректором Казанской академии был архимандрит Антоний (Храповицкий), имевший огромное духовное и пастырское влияние на студентов Академии, в том числе и на Константина Островидова, которому он стал близким и мудрым духовным наставником, укрепив в своем воспитаннике стремление к монашеству.

В 1903 году Константин окончил Академию со степенью кандидата с правом преподавания в Духовной семинарии и 28 июня того же года от рук своего духовного наставника, ставшего к тому времени епископом Волынским и Житомирским, принял долгожданный монашеский постриг, получив в иночестве имя Виктор. На другой день владыка Антоний рукоположил монаха Виктора в иеродиакона, а через день – в иеромонаха.

II

После окончания академии иеромонах Виктор получил распределение в родную Саратовскую епархию на должность преподавателя русского языка в духовном училище. Однако епископ Саратовский и Царицынский Гермоген, предчувствуя в молодом иеромонахе ревностного делателя на ниве миссионерского служения, направил его в небольшой уездный город Хвалынск, где создавалось миссионерское подворье. В конце XIX века большинство населения Хвалынска, основанного старообрядцами еще в XVII в., по-прежнему оставалось в расколе. Поэтому первоочередная задача, стоявшая перед отцом Виктором, заключалась в том, чтобы противостоять распространению раскола в православной среде и наладить церковную работу по возвращению старообрядцев в лоно Матери Церкви.

В сентябре 1903 года иеромонах Виктор прибыл в Хвалынск. Работы было много, а помощников мало. Ревностный пастырь со всем усердием принялся созидать не только внешнее благоустройство подворья, но и внутреннее. Храм Свято-Троицкого подворья был маленький и душный. Отец Виктор, проводя богослужения один, без диакона, под конец службы начинал хрипеть, однако богослужебный устав исполнял неукоснительно, что привлекало к нему многих старообрядцев. Хотя молодой батюшка и недолго пробыл в Хвалынске, его успели полюбить и насельники подворья, и горожане. В марте 1904 года епископ Гермоген назначил иеромонаха Виктора на должность разъездного миссионера для проповеди среди чувашей, проживающих в Саратовской епархии. Накануне отъезда священника многочисленные хвалынцы ждали его у церкви до пяти часов утра, а затем безутешно плакали при расставании.

Новое послушание отца Виктора заключалось в посещении чувашских школ и в беседах о вере среди чувашей, проживавших в Саратовской губернии. Чуваши, доброжелательно относящиеся к Православию, из-за непонятности языка церковного богослужения предпочитали уклоняться в язычество; многие подвергались исламскому влиянию со стороны татарского населения, достаточно многочисленного в Саратовской губернии. В связи с этим богослужение было переведено на чувашский язык, были созданы чувашские школы. На базе этих школ священники-миссионеры проводили катехизаторские беседы, совершали молебны. Эти меры дали положительный результат: чуваши стали исправно посещать храмы, придерживаться христианского образа жизни.

Но уже на Пасху 1904 года по просьбам верующих Хвалынска владыка Гермоген возвратил отца Виктора в Свято-Троицкое подворье. Однако и на этот раз молодому подвижнику не суждено было здесь долго задержаться: уже в 1905 году он был назначен старшим иеромонахом Русской Духовной Миссии в Иерусалиме.

Приехав на Святую Землю, ревностный пастырь-миссионер обнаружил, что почти вся работа Миссии сводится к требоисполнению. Его попытки что-либо изменить остались тщетными. И на очередном Миссионерском съезде в Киеве, куда он был приглашен, отец Виктор выступил с критикой недостатков иерусалимской Миссии, ратуя о необходимости преобразования ее деятельности. Доклад вызвал резонанс среди участников съезда, обсуждался он и на заседании Святейшего Синода. От начальника Русской Духовной Миссии потребовали отчета о ее работе. А иеромонах Виктор был переведен в Архангельск на должность смотрителя духовного училища.

Новой должностью ревностный миссионер тяготился, так как не видел в себе призвания к учебной деятельности. Через несколько месяцев он отправил прошение в Святейший Синод о зачислении его в число братии Александро-Невской Лавры в Петербурге, и 15 октября 1909 года его прошение было удовлетворено. Через год иеромонах Виктор получил назначение на должность настоятеля Свято-Троицкого Зеленецкого монастыря с возведением в сан архимандрита.

Назначение в монастырь пришлось по душе отцу Виктору: он тосковал о времени проведенном в Хвалынске, и Зеленецкий монастырь, уединенный, затерянный среди лесов и болот, принес ему столь им желанное внутреннее умиротворение. Целых восемь лет отец Виктор оставался настоятелем Зеленецкого монастыря. Его трудами была налажена молитвенная и хозяйственна жизнь обители. Здесь его застала и революция.

III

Начиналась эпоха гонения на Церковь, на веру и на Христа. Аресты и расстрелы большевиками архиереев требовали поставления новых епископов из числа образованных, ревностных и опытных пастырей; для них стали открываться новые викариатства. Осенью 1918 года архимандрит Виктор был назначен исполняющим обязанности настоятеля Александро-Невской Лавры в Петрограде. А через год, в декабре 1919 года, он был возведен в архиерейский сан и назначен на новоучрежденнуюУржумскую кафедру (викариатство Вятской епархии).

23 января 1920 года епископ Виктор приехал в город Уржум. Жители города и духовенство торжественно встретили своего архипастыря: звонили колокола, на улицах города было особое оживление, жители города, охваченные чувством радости и восторга, спешили в переполненные храмы.

Владыка Виктор со всем тщанием и ревностью приступил к новому служению. Для него на первом месте всегда стояла вера и благочестие. Где бы он ни служил, первым делом старался наладить духовную жизнь вверенной ему паствы, а внутреннее должно поддерживаться «внешним» – христианским устоем жизни, проявляющимся и в любви к богослужению. Доброта архипастыря, его благожелательность вместе с духовной ревностью, крепостью в вере и благочестием полюбились жителям Уржума. В нем люди увидели любящего и заботливого отца.

Он стал для них и исповедником Православия, мужественно противостоящим надвигающейся угрозе воинствующего атеизма. Это не могло не привлечь внимания ЧК, усмотревшего в епископе Викторе опасность для утверждения советской власти, тем более что простые люди не принимали новый строй, отрицательно относясь к насаждаемым порядкам. Присутствие епископа Виктора в Уржуме, остававшемся православным городом, было для властей нежелательным.

Вскоре большевики нашли повод для ареста святителя. В городе началась эпидемия тифа, в связи с чем епископ Виктор активно проповедовал, призывая народ к покаянию. Люди, измученные войной, эпидемией, агрессивностью новой власти, потянулись в храм за утешением, привлеченные любовью и заботой архипастыря. Владыка был арестован прямо в храме, сразу после отслуженной им Литургии и отправлен в заключение. Он был приговорен к лишению свободы до окончания войны с Польшей.

Образ его жизни и то, что он не боялся новой власти, держался достойно и благородно на допросах, привлекало к нему не только простых верующих, но и государственных чиновников. Среди них был А. В. Ельчугин, секретарь губернского суда. Проникшись к епископу Виктору искренним уважением, испытывая доброе к нему расположение, Ельчугин добился у председателя Революционного трибунала разрешения навещать святителя в заключении и навещал его так часто, как только это было возможно.

Через пять месяцев владыку освободили. У ворот тюрьмы его встретил А.В. Ельчугин, отвез на квартиру, и в дальнейшем всячески заботился о бытовой стороне его жизни, а также информировал архипастыря обо всех готовящихся антицерковных мероприятиях.

В 1921 году владыка Виктор вновь был назначен викарием Вятской епархии с титулом епископа Глазовского. Верующие Вятки тепло приняли архипастыря. Епископ Виктор, никогда не унывающий, с твердым характером, умеющий смиренно и с благодарностью к Богу переносить все тяготы и лишения, любящий Бога и ближних, пришелся по душе вятичам. После каждого богослужения верующие окружали владыку и, забрасывая вопросами, провожали его до кельи в Трифоновом монастыре, в котором он проживал. Владыка Виктор с евангельской любовью и христианской благожелательностью выслушивал всех вопрошавших и обстоятельно отвечал каждому.

Летом 1921 года в стране разразился голод. Под предлогом изыскания средств для борьбы с голодом государство развернуло компанию по изъятию церковных ценностей. Патриарх Тихон обратился к пастве с воззванием, призвав церковноприходские советы жертвовать драгоценные церковные украшения, если только они не имеют богослужебного употребления. Однако большевики насильно изымали из храмов все, что им только казалось ценным, в том числе и богослужебную утварь. Это не могло не повлечь за собой народные волнения. Вокруг храмов собирались толпы людей, происходили столкновения с коммунистами, проливалась человеческая кровь. В связи с народными волнениями во многих городах страны были возбуждены уголовные дела. Был подвергнут домашнему аресту и Святейший Патриарх Тихон. Воспользовавшись этим и опираясь на поддержку антицерковного советского режима, группа священников-обновленцев попыталась захватить управление Русской Церковью. Они создали самочинное «Высшее Церковное Управление», которое прилагало энергичные усилия к захвату власти на местах, в епархиях. Митрополит Ярославский Агафангел (Преображенский), назначенный заместителем патриарха Тихона в связи с его арестом, в послании «К архипастырям, пастырям и всем чадам Русской Православной Церкви» объявил обновленческое ВЦУ «незакономерным» учреждением и призвал архиереев временно перейти на самоуправление, решая все дела самостоятельно «по совести и архиерейской присяге»[2].

IV

В Вятке обновленцы сначала попытались заручиться поддержкой владыки Павла, как главы Вятской епархии, но, получив решительный отказ, направили своего представителя к епископу Виктору (Островидову) с предложением принять сторону обновленческого движения, выступить против патриарха Тихона и поддержать советскую власть. Вместо ответа мужественный архипастырь с согласия епископа Вятского Павла обратился с посланием к вятской пастве, в котором со свойственной ему прямотой и категоричностью назвал обновленцев возмутителями, отщепенцами от Церкви Божией, самозвано, воровски захватившими управление Церковью. Владыка призвал православных вятичей быть «мужественными исповедниками Единой Вселенской Соборной Апостольской Церкви, твердо держаться всех ее священных правил и божественных догматов». При этом он подчеркнул, что власти следует повиноваться ради Господа, «молиться о преуспеянии добрых гражданских начинаний во благо Родины нашей».

На следующий день после того, как послание владыки Виктора было публично зачитано в храмах, епископов Павла и Виктора арестовали. Дело епископа Виктора приобрело серьезный политический накал, и сотрудники Вятского ОГПУ, опасаясь народных волнений, сочли для себя более правильным перевести святителя в московскую тюрьму, подальше от Вятки. Православные вятичи, узнав об этом, устремились на вокзал провожать владыку. Они несли продукты, вещи, кто что мог. Для разгона народа на вокзал прибыл отряд милиции, но не смог навести «порядок». Поезд тронулся, люди устремились за вагоном, в котором находился владыка. Многие плакали, а святой исповедник из окна вагона благословлял свою скорбящую паству.

Во время допроса в Москве на вопрос следователя об отношении к обновленцам, владыка Виктор ответил со всей присущей ему прямотой: «Признать ВЦУ я не могу по каноническим основаниям…»[1]. В феврале 1923 года епископу Павлу и епископу Виктору вынесли приговор – три года ссылки в Нарымском крае.

V

В Нарымском крае он отбывал ссылку в селе, расположенном за 60-70 верст от районного центра – Колпашево. Село было совсем маленьким – 14 дворов; окружено болотами; единственный путь сообщения – по реке. «Очень далеко мы живем и трудно до нас доехать, – писал владыка Виктор в письме к знакомым из Вятки. – Почта за 60 верст, и один не пойдешь – медведи в тайге, да и не пройдешь пешком. Летом надо ехать на лодке, а зимой на лошадях 400 верст. Но есть люди, которых угнали еще дальше: один священник ехал 32 дня на лодке до Колпашева, нашего главного села»[1].

Владыку Виктора в ссылке сопровождала монахиня Мария, его духовная дочь. В письме 1924 года он писал: «Маша стяжит одеяла, и этим мы зарабатываем себе на хлеб, рыбу, дрова. Впрочем, рыбы я и сам много наловил и теперь с наступлением весны опять займусь рыболовством». Первое свое лето владыка провел на рыбной ловле на реке Кеть и на озерах, но зимой скучал.

Владыка хотел преподавать в местной школе, но не получил разрешения от местных властей. Местные жители относились к нему дружелюбно. Он помогал крестьянам в лечении, делясь лекарствами, которые получал в посылках от духовных чад: «Крестьяне сердечно относятся к нам и помогают: приносят молочка, картошки, а мы делимся с ними лекарствами… Ребятишки малые ходят почти голыми — нечего надеть, и все болеют от холода… Кругом непроходимые болота»[1].

А в то время, когда владыка находился в нарымской ссылке, в феврале 1924 года в Глазове прошел съезд духовенства и мирян Глазовского викариатства. Съезд постановил: «На кафедру Глазовской епископии единогласно избрать Преосвященного Виктора Островидова с местожительством в городе Глазове». Избрание архиерея народом, по мнению участников съезда, могло способствовать досрочному возвращению владыки из ссылки, но их усилия были тщетны: власть не пошла на уступки [1].

Без архиепископа Павла и епископа Виктора Вятская епархия пришла в упадок. Один из викариев Вятской епархии перешел к обновленцам и увлек за собой часть священнослужителей. Многие священники не разделяли духовного и политического курса «Живой Церкви», но боязнь ареста и ссылки толкали их на предательство канонического Православия, при этом они старались скрыть от прихожан свое отступничество.

VI

Вернувшись из ссылки, архиепископ Павел и епископ Виктор с ревностным усердием принялись искоренять плевелы обновленчества в Вятской епархии. После обращения их к пастве начался массовый возврат приходов в Патриаршую Церковь. Это вызвало недовольство среди обновленцев, которые потребовали от архиепископа Павла и епископа Виктора прекратить выступать с обличениями в их адрес. Свое требование они аргументировали тем, что являются единственной церковной организацией, лояльно относящейся к советской власти, поэтому противодействие их деятельности может быть расценено как контрреволюционная борьба. Но угрозы обновленцев не испугали архиереев, отказавшихся вести с ними какие-либо переговоры.

Только два месяца смогли священноисповедники на воле противостоять обновленческому расколу. 14 мая 1926 года был арестован архиепископ Павел, а 16 мая – епископ Виктор, обвиненный в том, что помогал владыке Павлу в борьбе с обновленцами, проповедуя против них с амвона. Его проповеди советская власть сочла контрреволюционными. Срок оба архипастыря отбывали во внутренней тюрьме ОГПУ в Москве. 20 августа 1926 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ постановило лишить их права проживания в Москве, Ленинграде, Харькове, Киеве, Одессе, Ростове-на-Дону, Вятке и соответствующих губерниях с прикреплением к определенному месту жительства сроком на три года.

Местопребывание до некоторой степени можно было выбирать самостоятельно. Архиепископ Павел выбрал город Александров Владимирской губернии, где он когда-то был викарным епископом, а епископ Виктор – город Глазов Ижевской губернии Воткинской области, чтобы быть как можно ближе к своей вятской пастве.Сразу же после освобождения, находясь еще в Москве, владыка Виктор встретился с заместителем Местоблюстителя патриаршего престола митрополитом Сергием (Страгородским), который назначил его епископом Ижевским и Воткинским, временно управляющим Вятской епархией.

В то непростое для Русской Православной Церкви время перед митрополитом Сергием остро стояла задача – создание жизнеспособного и законного органа высшего церковного управления. Для этого необходимо было создать и организовать работу Временного Патриаршего Синода и добиться его легализации советским государством. Другого способа наладить отношения Церкви с государственной властью ради преемственности законного Православия митрополит Сергий не видел. И после долгих колебаний он издал воззвание «Послание пастырям и пастве», получившее название «Декларации 1927 года».Через несколько дней после обнародования «Декларации» Патриарший Синод был зарегистрирован и утвержден НКВД.

Демонстрация лояльности церковного священноначалия к власти не удовлетворило советское правительство, потребовавшее от митрополита Сергия согласия на вмешательство государства в кадровую политику Церкви под угрозой ареста всех православных иерархов. Ради того, чтобы остановить массовые аресты священнослужителей и спасти законную апостольскую преемственность Православия, митрополит Сергий пошел на уступки. Однако вопреки обещаниям представителей власти репрессии священнослужителей продолжались[4].

VII

В то же время для части духовенства и мирян, особенно для тех, кто прошел через горнило ссылок и тюрем, неприемлемыми казались любые уступки и лояльность безбожной власти, что побуждало их всеми силами противодействовать тотальному государственному контролю над Церковью. Так возникло движение «иосифлян», во главе которого выступил митрополит Ленинградский Иосиф (Петровых).

Иосифляне резко выступили против поминовения во всех храмах за богослужением властей, против отмены поминовения епархиальных архиереев, находящихся в ссылке; против обязательного согласования епископских хиротоний с государственными органами, против перемещения архиереев по политическим мотивам, против отправления на покой осужденных архиереев и замещения их кафедр[4].

Владыка Виктор так же не принял «Декларацию» митрополита Сергия, поддержав движение «иосифлян», поскольку считал, что «цели деятельности Соввласти исключительно материально-экономического направления, внешне моральны и чужды веры в Бога, а цели деятельности Церкви – исключительно духовно-нравственные, и через веру в Бога выносят человека за пределы земной жизни для достижения вечных небесных благ»[2].

Епископ Виктор не счел возможным обнародовать Декларацию пастве и таким образом публично выразить свое несогласие с ней, но, как человек прямой и открытый, не мог вовсе не заявить о своем к ней отношении, поэтому он в знак несогласия отослал обратно Декларацию митрополиту Сергию[3]. Вслед за этим последовало назначение бескомпромиссного архиерея епископом Шадринским, временно управляющим Екатеринбругской епархией.

Епископ Виктор оказался в безвыходной ситуации: он не мог покинуть Глазов, принять новое назначение и вступить в управление Шадринской кафедрой, поскольку Глазов был не только местом служения, но и местом вынужденного поселения владыки. Поэтому он направил письменный отказ на имя митрополита Сергия. Одновременно с этим против святителя Виктора были выдвинуты обвинения в том, что он возмущает народ, сеет смуту в рядах православных. Он был предан суду епископов, на него наложили запрет в священнослужении до соборного суда или до полного покаяния.

Тем не менее, владыка Виктор был убежден в верности своей позиции противодействия государственному контролю над Церковью духу Святого Писания и Священного Предания. В конце декабря 1927 года он как правящий епископ Ижевский и Вотский, продолжая управлять также и Вятской епархией, принял решение отделиться от митрополита Сергия. При этом епископ Виктор особо подчеркивал, что остается в каноническом подчинении Местоблюстителю Патриаршего престола митрополиту Петру. Его поддержали верующие и Духовное Управление Глазова. Под руководство владыки перешли целые благочиния с десятками приходов[3]. Свое резкое неприятие сотрудничества с властью он разъяснил в «Послании к пастырям», составленном в конце февраля 1928 года: «Иное дело – лояльность отдельных верующих по отношению к гражданской власти, и иное – внутренняя зависимость самой Церкви от гражданской власти. При первом положении Церковь сохраняет свою духовную свободу во Христе, а верующие делаются исповедниками при гонении на веру; при втором положении она (Церковь) лишь послушное орудие для осуществления политических идей гражданской власти, исповедники же веры здесь являются уже государственными преступниками…»[2]. Это послание попало в Секретный отдел ОГПУ, в результате чего 4 апреля 1928 года епископ Виктор был арестован и доставлен для проведения следствия в Москву.

VIII

18 мая владыке был вынесен обвинительный приговор. Его вина была сформулирована следующим образом: «епископ Виктор Островидов занимался систематическим распространением антисоветских документов, им составляемых и отпечатываемых на пишущей машинке. Наиболее антисоветским из них по содержанию являлся документ “Послание к верующим” с призывом не бояться и не подчиняться советской власти как власти диавола, а претерпевать от нее мученичество, подобно тому, как терпели мученичество за веру в борьбе с государственной властью митрополит Филипп или Иван, так называемый “креститель”»[2].Епископ Виктор был приговорен к трем годам заключения в концлагерь на Соловках, где он был назначен на работу бухгалтером канатной фабрики. Тяжелые условия заключения в концлагере не сломали владыку, он и в лагере всегда был со всеми ласков и приветлив. Постоянно повторял: «Каждого человека надо чем-нибудь утешить». И умел утешать всех и каждого. Духовные чада не оставляли святителя и в заключении: отправляли ему посылки с вещами и продуктами. Все содержимое посылок владыка раздавал, не оставляя себе почти ничего.

В лагере с мудрым и любящим архипастырем познакомился выдающийся русский филолог Дмитрий Лихачев. Владыка Виктор помог ему выжить и пережить нечеловеческие условия заключения. Годы спустя, будучи уже академиком, Лихачев в своем кабинете хранил портрет епископа Виктора, а в составленных им «Воспоминаниях» писал: «Однажды я встретил владыку (между собой мы звали его «владычкой») каким-то особенно просветленным и радостным. Это было на площади у Преображенского собора. Вышел приказ всех заключенных постричь и запретить ношение длинных одежд. Владыку Виктора, отказавшегося этот приказ выполнить, забрали в карцер, насильно побрили, сильно поранив лицо, и криво обрезали снизу его одежду… Думаю, что сопротивлялся наш «владычка» без озлобления и страдание свое считал милостью Божьей»[5].

4 апреля 1931 года закончился срок заключения владыки Виктора в соловецком концлагере, но непримиримый дух святителя не мог не беспокоить советскую власть. И 10 апреля 1931 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ вынесло новый приговор – направить его в ссылку на три года в Северный край (Коми область). Начался последний этап жизни этого удивительного архипастыря, исполненный мужественного и бескомпромиссного исповедничества.

IX

Местом отбывания ссылки для епископа Виктора была определена деревня Караванная, на окраине районного села Усть-Цильмы, расположенного на берегу реки Печоры.

Усть-Цильма – центр Печорского уезда. Это огромное, растянувшееся на несколько верст по берегу Печоры село, добраться до которого можно было только по реке. Добротные двухэтажные северные дома, спокойные работящие и хозяйственные жители, потомки старообрядцев, хранившие во всей строгости обряды и обычаи своих предков. И в начале тридцатых годов, несмотря на коллективизацию и на то, что этот край был местом политической ссылки, Усть-Цильма жила своим прежним патриархальным укладом.

По обычаю, новую партию ссыльных пришли встречать те, кто уже отбывал здесь срок. Среди них было много священников, монашествующих и православных мирян. Оказавшийся здесь знакомый владыки Виктора еще по Глазову протоиерей Иоанн Фокин помог ему устроиться на новом месте, поселив его со своими духовными чадами, монахиней Ангелиной и инокиней Александрой. Монахини всей душой приняли владыку и в дальнейшем разделили с ним все тяготы ссылки до самой его кончины.

Незадолго до приезда епископа Виктора в Усть-Цильме был закрыт православный храм. Святитель поселился в двухэтажном доме. На первом этаже жили хозяева дома, а на втором ‒ владыка вместе с монахинями, здесь же он тайно совершал богослужения, на которые собирались многие ссыльные.

X

Вскоре в Усть-Цильме начались массовые аресты священников. В ночь на 13 декабря 1932 года был арестован и преосвященный Виктор. Вместе с другими арестованными он был отправлен этапом в тюрьму Сыктывкара. После допроса владыке вынесли обвинение в контрреволюционной деятельности. Поводом к фабрикации массовых обвинений в контрреволюционной деятельности, которые были предъявлены арестованным Усть-Цильмского района и Архангельска, послужила помощь архангельских православных мирян ссыльным. Они организовали сбор средств, вещей и продуктов, переправляли их в районы поселений ссыльных, часто сами привозили помощь.

В течение восьми суток непрерывных допросов владыке Виктору не разрешали присесть и не давали спать, добиваясь, чтобы он оговорил других арестованных. Но все усилия истязателей были напрасны – владыка не согласился оговорить ни себя, ни других.

В тюрьме владыка Виктор сам убирал камеру, выносил мусор. Однажды, во время уборки камеры, он, вынося мусор, заметил, что во дворе тюрьмы в куче мусора блестит какая-то дощечка. С разрешения конвоира владыка поднял ее, и какова была его радость, когда он увидел, что это икона Христа Спасителя. После освобождения из тюрьмы владыка забрал икону с собой, поместил ее в киот и хранил в нем антиминс.

XI

10 мая 1933 года ОГПУ приговорило владыку Виктора еще к трем годам ссылки. Он был отправлен в тот же Усть-Цильмский район, но уже в отдаленное от центра и глухое село Нерицу, расположенное на берегу одноименной реки, впадающей в Печору. Власти поселили владыку в доме председателя сельсовета. Вскоре к нему приехала инокиня Александра. Хозяева дома, где жил владыка, полюбили доброго, благожелательного, всегда внутренне радостного владыку. А хозяин, хоть и был коммунистом, часто захаживал в комнату к владыке, чтобы поговорить о вере.

Как и в Усть-Цильме, здесь жили старообрядцы, которые, видя, какую праведную и подвижническую жизнь проводит святитель, невольно прониклись к нему уважением.
Храм в селе был давно закрыт. И владыка для молитвы часто уходил в лес – бесконечный, бескрайний сосновый бор с глубокими топкими болотами. Здесь у него родились поэтические строки, которые он адресовал своим близким:

«Наконец я нашел свой желанный покой
В непроходной глуши среди чащи лесной.
Веселится душа: нет мирской суеты,
Не пойдешь ли со мной, друг мой милый, и ты…
Нас молитвой святой вознесет до небес,
И архангельский хор к нам слетит в тихий лес.
В непроходной глуши мы воздвигнем собор,
Огласится мольбой зеленеющий бор…» [2].

Велика была сила молитвы архиерея-исповедника. У хозяев дома, где он поселился, смертельно заболела девочка двенадцати лет. Все считали, что она скоро умрет, но по молитвам владыки ребенок стал поправляться и вскоре выздоровел. Не только хозяева дома, но и все сельские жители прониклись уважением к «доброму дедушке». На тот момент владыке Виктору было всего 55 лет.

Трудно пришлось в голодную зиму 1933-1934 года. Почти все продукты, которые присылали ему духовные чада, он отдавал своим хозяевам, их детям и раздавал нуждающимся, несмотря на то, что сам голодал. Он сильно исхудал и постарел.

В конце апреля 1934 года владыка, здоровье которого было подорвано голодом, тюрьмами, лагерями и ссылками, заболел менингитом. Болезнь в условиях ссылки оказалась смертельной. Предчувствуя скорый конец своей земной жизни, он написал письмо монахине Ангелине, в котором просил ее приехать. Но она застала его уже при смерти. Второго мая душа владыки отошла к Господу. Так закончилась необыкновенно чистая, светлая и нравственно цельная жизнь страдальца за веру Христову, от юности до последнего издыхания отданная Богу и людям.

XII

Из-за распутицы не удалось доставить тело почившего владыки в Усть-Цильму, как хотели сестры монахини, и погребение было совершено в Нерице. Это уберегло могилу святителя от уничтожения, которому через некоторое время подверглось кладбище в Усть-Цильме.

По кончине владыки-исповедника начали происходить чудеса. В день его смерти в Усть-Цильме в доме, где жил владыка, сноха хозяина Настя поднялась по своей надобности на второй этаж, где прежде находилась комната святителя, и почувствовала там стойкий запах ладана. Глубоко пораженная, она вскрикнула: «Мамка, мамка, как владыка служил, ладаном!»

Сестры монахини оставались в Нерице до сорокового дня. Накануне они попросили хозяина дома наловить рыбы для поминальной трапезы. Но в это время разлилась река, так что люди даже между домами переправлялись на лодках. В такое время рыбаки не ходили на лов. Хозяин отказался. Но ночью ему приснился сон. К нему явился сам почивший владыка и трижды попросил наловить рыбы. Мужчина и во сне попытался отказаться, мол, в это время нет рыбы, однако святитель заверил его: «Ты потрудись, а Господь пошлет». На этот раз он послушался и отправился ловить рыбу. И каково было его удивление, когда все произошло по слову владыки. Улов был так велик, что рыбак заметил своей жене: «Не простой человек жил у нас» [2].

На могилу к епископу Виктору, ища утешения и благословения, приезжали богомольцы, особенно из Вятки, где владыку помнили, чтили его память, почитали святым. Летом 1997 году в Нерице были обретены мощи епископа-исповедника Виктора, а 2 декабря 1997 года состоялось их перенесение в Свято-Троицкий Александро-Невский женский монастырь города Вятки. В 2000 году на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви епископ Виктор (Островидов) был причислен к лику новомучеников и исповедников Русских для общецерковного почитания. С 2005 года его святые мощи почивают в Преображенском храме Спасо-Преображенского монастыря в Вятке. К ним может приложиться любой желающий, а рядом с мощами новомученика находится принадлежавшая ему икона Спасителя, найденная в тюремном мусоре.

Мощи святителя источают миро и по молитве святителя подается исцеление прибегающим к нему за помощью. Известны случаи исцеления от рака, просят святителя о помощи перед сложными операциями, прибегают молитвенно к святителю Виктору и при устройстве на работу и во многих других житейских нуждах[6].

Использованная литература:

1. Дамаскин (Орловский), игум.Священноисповедник Виктор (Островидов),епископ Глазовский, викарий Вятской епархии [Электронный ресурс]: Материал на сайте «Региональный общественный фонд “Память мучеников и исповедников Русской Православной Церкви”». – Режим доступа: http://www.fond.ru/userfiles/person/385/1294306625.pdf.
2. Сикорская, Л. Вятский исповедник: святитель Виктор (Островидов) [Электронный ресурс]: Материал на сайте «Новомученики и исповедники Российские пред лицом богоборческой власти». – Режим доступа: http://www.histor-ipt-kt.org/BOOKS/Ostrovidov/maket.pdf.
3. Цыпин В.А., прот. История Русской Православной Церкви [Текст]: 1917–1938/ В. А. Цыпин. – М.: Сретенский монастырь, 1999.
4. Шкаровский, М. В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве [Текст]: Государственно-церковные отношенияв СССР в 1939-1964 годах/М. В. Шкаровский. – М.: Издательство Крутицкого подворья, 2005.
5. Лихачев, Д. С. Воспоминания [Электронный ресурс]: Материал на сайте «Флибуста». – Режим доступа: http://www.flibusta.net/b/270006/read.
6. Светозарная звезда Русской земли[Электронный ресурс]: Материал на сайте «missia-udm.ru». – Режим доступа: http://www.missia-udm.ru/azbyka-pravoslaviia/pravoslavnye-prazdniki/1174-svetozarnaia-zvezda-rysskoi-zemli.

Материал подготовила Виктория Гураевская. 

Фото с сайта «Православие и мир».